Читальный зал

О пророческом даре писателя

В перестройку среди множества потрясений от ставшей доступной, а вчера еще запретной информации и литературы, у меня было, пожалуй, два основных.

Первое – это номер «Огонька» с «Матрениным двором» Солженицына, с портретом автора. Помню, я много раз открывал этот номер, смотрел на фотографию писателя, перечитывая под ней, черным по белому – «Александр Солженицын» – и все не верил, что это может быть напечатано в советском журнале, да еще самом массовом. Ведь еще совсем недавно Солженицына если и упоминали в советской печати, то не иначе как с характеристикой «отщепенец», а хранение дома «Нового мира» за 1962 год или «Роман-газеты» за 1963-й с «Иваном Денисовичем», изъятыми из всех библиотек, являлось криминалом и могло послужить источником больших неприятностей.

Еще не был напечатан «Архипелаг Гулаг», но именно эта первая перестроечная публикация Солженицына прозвучала для меня первым звонком, после которого я понял, что земля под советской властью серьезно закачалась.

А второе потрясение – это был «Чонкин» Владимира Войновича. По тексту романа там было разбросано множество разных откровений, но главным из них стала, конечно же, сцена допроса капитана органов Миляги, решившего, что он попал в плен к немцам и, дабы объяснить место своей работы, он «вдруг нашел неожиданный эквивалент: – Их бин арбайтен ин руссиш гестапо».

Поставленные на одну доску: КГБ – Гестапо, Сталин – Гитлер, причем, не какими-нибудь «вражескими» голосами, а советским журналом «Юность», где был напечатан «Чонкин» – это был действительно шок. Причем, именно «Чонкин» сыграл – во всяком случае, для меня – более важную роль в избавлении от последних иллюзий по поводу существа советской власти, хорошего Ленина, которого извратил плохой Сталин и т.д., чем вскоре прочитанный «Архипелаг Гулаг» Солженицына. Потому что «Гулаг» – это трудное, тяжелое чтение, это обнаженная документальная правда. Не каждый одолеет. А «Чонкин» читался на одном дыхании. И вдруг – как обухом по голове, сцена с Милягой – и ты только ахаешь, пораженный этим открытием: КГБ тождественна гестапо, Сталин тождественен Гитлеру. Точка.

Именно смеясь, человечество расстается со своим прошлым.

Признаюсь честно, роман «Москва-2042» в те годы показался мне несколько надуманным, искусственным. Этакая политическая фантастика, не имеющая – и, слава богу! – шансов на воплощение. Какое, казалось, может быть воплощение, какая реставрация?! – Это после «Чонкина»-то! После публикации романов Солженицына! А уж сращивание церкви и государства – того государства, которое уничтожало священников и взрывало церкви! – и вовсе казалось не просто фантастикой, а фантастикой ненаучной. И только после воцарения на кремлевских галерах Путина я в полной мере оценил «Москву-2042» и предвидение Войновича.

Ошибка, заблуждение нормальных людей, радовавшихся краху советской власти, были, по-видимому, в том, что они считали главным злом именно советскую власть, коммунистическую идеологию. Но, как стало понятно теперь, главное зло России, ее многовековое проклятие – это ее неистребимая имперская суть, которая на время, в 20-м веке, приняла крайнюю форму коммунизма. И после его краха эта имперская суть никуда не делась.

Именно общностью имперских взглядов объясняется неожиданная симпатия, вдруг вспыхнувшая между Александром Солженицыным и Владимиром Путиным, выкормышем организации, травившей писателя. Именно имперской сутью России объясняется неожиданное слияние путинского режима с православием.

Теперь просто оторопь берет от того, насколько казавшаяся ненаучной фантастикой «Москва-2042» последовательно и скрупулезно воплощается в жизнь. Как будто бы Путин с карандашом в руке штудировал этот роман и использовал как руководство к действию. Взяв повышенные обязательства по срокам.

Даже отца Звездония предвидел Владимир Николаевич.

Человечество, смеясь, конечно, расстается со своим прошлым.

Но только не Россия.

У нее и тут особый путь.

Вадим Зайдман
 

kasparov.ru