Читальный зал

Офицеры 6-й бригады Галицкой армии. Винница, 11 ноября 1919. В нижнем ряду в центре – командир Еврейского ударного батальона Соломон Ляйнберг

Еврейские формирования Западной Украины. Гражданская война. Часть 1

Евреи Австро-Венгерской империи в политическом и культурном отношении были гораздо более европеизированы, чем их русские собратья.

Уже в 60-х годах XIX века они начали избавляться от средневековой схоластики иудаизма: вместо начальных школ – хедеров, не дававших никакого образования, кроме начального религиозного, большое количество еврейской молодежи оканчивало гимназии, институты и университеты, вливалось в ряды чиновников, ученых, политиков и культурных деятелей разнородного по своему национальному составу австро-венгерского общества. Евреи-иноверцы не вызывали там такого отторжения, как в России. Все это способствовало тому, что, во-первых, в процентном отношении количество евреев, получивших светское образование, в Австро-Венгрии было намного выше, чем в России, а во-вторых, политическая ориентация еврейства была совершенно иной. В Российской империи большинство политически активных евреев исповедовало социализм всех окрасок и большевизм (при весьма малом проценте сионистов), но австро-венгерские евреи четко делились на сионистов и «австрийцев» (а затем – «поляков»). То есть тех, кто ратовал за создание еврейского государства, и тех, кто считал, что лучше на равных правах с остальными народами интегрироваться в монолитное австро-венгерское (а затем – польское) общество. К этим последним примыкали и темные еврейские массы – городские и местечковые низы, которым марксизм до поры был практически неведом.

Сионисты, постоянно требовавшие от австро-венгерской монархии новых уступок, были вечно недовольны венским кабинетом и всеми теми, кто его поддерживал. Именно поэтому в политическом отношении сионисты блокировались с представителями наиболее отсталых в культурном и экономическом отношении народностей Австро-Венгерии, в первую очередь – с русинами (так в то время официально назывались галичане – западно-украинцы). Способствовал этому и тот факт, что большинство евреев Австро-Венгрии проживало на украинских землях – в Восточной Галиции, где составляло более 50 процентов городского населения.

Украинцы действительно были одним из самых отсталых (если не самым отсталым) народом Австро-Венгерской империи. Дети полей, лесов и гор, они были чужды городу, а вместе с ним – образованию, городской культуре и искусству, общественной жизни и т.д. Среди городских жителей Восточной Галиции украинцы составляли всего 13 процентов населения (евреи – более 50 процентов, немцы – 7, остальные в основном – поляки). Причем, зачастую это были городские низы. Лишь очень небольшая часть украинского общества окончила гимназии и университеты. Но и образование малочисленной (по сравнению с остальными народами империи) украинской интеллигенции носило приземленно-прикладной характер и было в основном направлено на удовлетворение потребностей села. Наиболее популярными профессиями среди украинской молодежи считались учителя, смотрители лесных хозяйств, врачи, а самые успешные становились юристами (для этого ведь надо было в совершенстве знать, как минимум, два чужих языка – немецкий и польский). Зато крайне непопулярными являлись торговля и военная служба.

Именно из-за малочисленности украинской интеллигенции галицким крестьянам приходилось прибегать к помощи юристов, медиков и, конечно же, торговых посредников и купцов других национальностей, а именно – евреев. Все это способствовало тому, что чуть ли не со времен вхождения Восточной Галиции в состав Австрийской монархии евреи и украинцы выступали в единой экономической и политической смычке и, понятно, единым фронтом противостояли польскому давлению. Еврейские и украинские депутаты были самыми верными союзниками в австрийском сейме, еврейские юристы отстаивали в судах права украинских крестьян, еврейские купцы торговали продуктами украинского села, а украинцы на выборах в сейм массово голосовали за кандидатов-сионистов.

Так же, как и в Российской империи, австрийские монархи не желали видеть среди своих офицеров иудеев. Но если для получения офицерского чина еврей принимал другую религию, его производили без проволочек. И здесь любопытно отметить, что, в отличие от русского еврейства, австрийское не отвергало и не изгоняло такого человека, а относилось к его смене веры с пониманием. Особенно – сионисты. Именно поэтому изменившие ради карьерного роста свою веру евреи почти на равных принимались в австрийских сионистских кругах, что для подобных русских кругов было невозможно.

С началом Первой мировой войны австрийский император Франц Иосиф II отменил ограничения по национальному и вероисповедальному признаку при производстве в офицеры. В результате практически все евреи, имевшие высшее и законченное среднее образование, стали офицерами австро-венгерской монархии. По многочисленным австрийским свидетельствам, на фронте они сражались очень хорошо. И... опять-таки бок о бок с украинцами. Как известно, австрийская армия комплектовалась по территориальному признаку. А поскольку евреи проживали в основном в Восточной Галиции, то и попадали они в полки, на 60-90 процентов состоявшие из украинцев. Очень часто бывало, что командирами этих полков, батальонов и части рот являлись немцы, чехи, поляки, а младшими офицерами – украинцы и евреи. Понятно, что одинаковое служебное положение и общий быт еще более сблизили обе нации. Все это способствовало тому, что в конце 1918 года, когда на развалинах Австро-Венгерской монархии начали создаваться новые национальные государства и в Восточной Галиции была провозглашена Западно-Украинская Народная республика (ЗУНР), значительная часть просвещенного еврейства открыто выступила на ее стороне.
Впрочем, следует сказать, что руку помощи украинцам протянули лишь сионисты, имевшие к тому времени особенно много сторонников среди военнослужащих-евреев австро-венгерской армии (с украинцами ведь укрывались одной шинелью!).

Бывшие проавстрийски настроенные евреи и местечковые низы в своем подавляющем большинстве относились к борьбе ЗУНР с поляками нейтрально. Кое-кто из «австрийцев», перекрасившихся в «поляков», выступил на стороне польской армии – против украинцев. В основном это были либо евреи – уроженцы Западной Галиции, населенной поляками, либо «пилсудчики» – евреи, в период Первой мировой войны служившие в польских легионах. Известен, по крайней мере, один еврейский отряд («Дети Адама»), сражавшийся на польской стороне.

Еврейская милиция на территории ЗУНР
В октябре 1918 года страны Четверного союза потерпели сокрушительное поражение на фронтах Первой мировой войны. Австро-Венгерская империя и ее армия разваливалась на национальные кусочки. Создавались Чехословацкая, Венгерская, Польская и другие республики. Естественно, украинцы также не остались в стороне, решив на своей земле – в Восточной Галиции, – взять власть в свои руки. Единственной проблемой были города Восточной Галиции – в основном заселенные евреями и поляками. Эти последние особенно преобладали в некоторых западных городах, в первую очередь – во Львове. Там по состоянию на ноябрь 1918 года поляков было более 60 процентов, еще 30 процентов – евреи. Но удаленность от Польши и многочисленные украинские села, окружавшие Львов, давали все шансы на захват украинцами этого города.

Судя по всему, между украинцами и сионистами перед переворотом в Восточной Галиции были проведены какие-то переговоры, на которых было принято решение выступить против поляков единым фронтом. Но судить об этом можно лишь по многочисленным косвенным фактам – документальных подтверждений этих переговоров не сохранилось. Во время переворота сионисты изгоняли со всех постов и должностей «австрийцев», а в ЗУНР получали ряд гарантированных прав и свобод и, кроме того, свою часть власти.

В канун переворота в ряде городов были отпечатаны листовки на двух языках – украинском и идиш с призывом к свержению австрийской власти. В запасных частях, расположенных на территории Восточной Галиции, украинские офицеры четко знали, что их сослуживцы-евреи не будут выступать против переворота. Более того, по-видимому, из военнослужащих-евреев этих запасных частей сразу же планировалось создавать еврейскую милицию. Она была создана, например, в Перемышле – при 9-м пехотном полку, в Тернополе и т.д.

В некоторых других местечках, где не было гарнизонов, еврейская милиция создавалась из демобилизованных солдат-евреев (например, в Подволочиске). Эта милиция подчинялась украинским военным комендантам, но в боевых действиях не участвовала.

Львовская еврейская милиция

Накануне переворота во Львове, который должен был стать ареной боев между украинцами и поляками, прибыл капитан-еврей венской жандармерии Вальдман. Он был делегирован венскими сионистскими кругами для организации еврейской милиции и сионистских властей.

Ранним утром 1 ноября 1918 года украинские части австрийского гарнизона заняли центр и все стратегические пункты Львова, вывесив на ратуше желто-голубое знамя. Все военнослужащие прочих национальностей либо были интернированы, либо заявили о строгом нейтралитете. Солдаты и офицеры евреи поспешили в центр города – в еврейские кварталы, где под руководством Вальдмана проходило совещание о позиции сионистов и «австрийцев» в создавшемся положении и о формировании милиции. Впрочем, ко мнению «австрийцев» особо не прислушивались: их просто сместили со всех занимаемых должностей, заменив сионистами.

Украинское командование поставило сионистов в известность, что во Львове совершен переворот и что оно пока не может взять на себя ответственность за жизнь и имущество евреев. Последним предлагалось для защиты своих кварталов организовать милицию, которая бы не пускала на свою территорию ни польские, ни украинские войска. Если учесть, что центральные еврейские кварталы оказались почти на линии украинско-польского фронта и составляли сначала четвертую, а затем третью его часть, то для их охраны потребовалось много милиционеров. По одним данным, сформированный тогда же, утром 1-го ноября, еврейский отряд насчитывал не более 200 человек под командованием поручика Эйслера, по другим – 300 человек, из которых 200 были вооружены ружьями, причем ими командовал тот же Эйслер, но – капитан (Меламед В. Евреи во Львове. – Львов, 1994. – С. 134). Думается, что Эйслер все же был поручиком. Во-первых, именно в этом чине он упоминается в двух или трех других источниках, а во-вторых – вряд ли бы он успел в австрийской армии дослужиться до чина капитана, поскольку был недавним студентом.

Было определено пять постоянных постов еврейской милиции, защищавшей свои кварталы. А именно: возле Синагоги Реформаторов на пл. Старый Рынок (это – самый центр Львова); у синагоги на ул. Божницей (ныне – Сянская); на ул. Жолкиевского, 25; на ул. Бляхарской (И.Федорова), 25 и на ул. Резницкой (С.Наливайко), 13 (Wasser O. Rola Їydow w listopadowey obronie Lwowa//Obrona Lwowa. – Warszawa, 1991. Т. 2. – S.837-839).
Еврейская милиция полностью одевалась и вооружалась украинскими властями. Вот что вспоминал один из офицеров-украинцев, участников переворота во Львове: «Еще нужно упомянуть про еврейскую милицию, которая по разрешению Генерального украинского военного комитета формировалась для обеспечения порядка в еврейских участках. Ее знаком отличия была нарукавная повязка на левой руке с сионистской печатью, и она должна была ходить по возможности в компании с украинской. Их (т.е. – евреев-добровольцев) с соответствующей запиской направляли к пор. М-ке, где они получали униформу и шли, так сказать, на свои позиции, но опоры и помощи от них не было – по улицам их не было видно...» (I-кий I. Спомини львiвських Падолистових днiв 1918 року//Український Скиталець. Ч.1. – Лiберцi, 1920. – С.10-11).

На улицах еврейских патрулей действительно не было видно: они не выходили за пределы своих кварталов. Что же касается помощи... Например, впоследствии поляки небезосновательно обвиняли еврейскую милицию в вооруженной поддержке украинских отрядов. Подтверждения тому находятся и в украинских источниках. Более того, в одной из перестрелок с поляками в последние дни боев за Львов погиб и сам командир милиции – поручик Эйслер.
С самого начала борьба за Львов складывалась для украинцев не самым лучшим образом. Местное польское население оказало отчаянное сопротивление, а когда из Западной Галиции начали прибывать польские войска, дела обернулись окончательно не в пользу украинцев.

Еще начиная с 1 ноября 1918 года еврейские представители пытались на всякий случай добиться признания своего нейтралитета у польского командования. Спустя несколько дней, когда прибыли первые польские войска, решение этой задачи оказалось более чем необходимым. Лишь 9 ноября между польским командованием во Львове и еврейскими представителями было подписано соглашение о нейтралитете еврейской милиции. Но и тогда вооруженные стычки между евреями и поляками не прекратились. Начальник обороны Львова полковник Чеслав Мачинский писал об этом: «Я знаю лишь один серьезный случай – взятие казарм 95-го пехотного полка (должно быть – 15-го. – Прим. авт.) и несколько мелких эпизодов, в которых поведение еврейской милиции было таким, как это подобает нейтральным войскам. Но также знаю большое количество случаев, в которых эта самая еврейская милиция награждала огнем ружей и даже пулеметов наши, польского войска патрули и большие отряды, знаю случай, в котором такое поведение походило на серьезную поддержку атаки украинцев (14 ноября). Зато не знаю случаев... чтобы где-либо эта самая еврейская милиция встречала огнем украинские патрули или отряды, часто сокращавшие путь через еврейский город» (Maczynski Czeslaw. O stanowisku їydow w czasie walk listopadowyh//Obrona Lwowa. Т. 2. – Warszawa, 1991. – S.819).

В ночь с 21 на 22 ноября 1918 года украинские части под напором поляков вынуждены были оставить Львов. С ними ушли и некоторые евреи-милиционеры, в основном – бывшие офицеры австрийской армии, полюбившие военное дело. Еврейская милиция решила остаться в городе, но тут же была атакована поляками. Поводом для этого послужил тот факт, что кто-то из милиционеров якобы обстрелял польскую батарею, когда та проезжала мимо еврейских кварталов. Батарея снялась с передков и тут же выпустила несколько снарядов по еврейским домам (Maczynski Czeslaw. Op. cit. – S.820).

Это столкновение стало сигналом для разоружения поляками львовской еврейской милиции и ареста ее командиров. Кроме того, после оставления украинскими войсками Львова в бедных еврейских улочках городских предместий начался погром, который длился с 21 по 23 ноября. По данным еврейских историков, во время погрома погибло 73 и было ранено 463 человека (Меламед В. Евреи во Львове. – Львов, 1994. – С.135).
Дальнейшая судьба еврейской милиции была такой. Некоторые львовяне одиночным порядком присоединились к украинским войскам, организаторы же милиции, оставшиеся в городе, были арестованы и брошены в тюрьму. Отряды из других городов старались сохранять нейтралитет, помогали украинским властям, а после прихода поляков, как правило, разоружались и распускались.
Чеслав Мачинский в своих мемуарах сообщал о судьбе львовской милиции: «Из донесений наших частей и свидетельств пленных украинцев нам было известно о разных отрядиках бывшей львовской еврейской милиции, которые вместе с украинцами осаждали Львов, известно нам и о нескольких офицерах-евреях, которые командовали разными частями украинской армии в боях за Львов. Один из них, командир украинской батареи, бил азартно по 6-му участку Львова и выпустил по нему, наверное, несколько тысяч снарядов. Во время нашего майского наступления несколько из них было захвачено в плен» (Maczynski Czeslaw. Op. cit. – S. 820).

В словах Мачинского есть ряд преувеличений: и о «тысяче снарядов», и об «отрядиках еврейской милиции», и о еврее – командире украинской батареи. По украинским источникам, батареями во время осады Львова командовали либо украинцы, либо немцы. Евреев среди них не было, как равно и отрядов львовской милиции. Но отдельные офицеры-евреи действительно оставались в украинской армии и были захвачены в плен во время майского наступления поляков. Вот что вспоминал о еврейской милиции Львова один из украинских офицеров: «На один из последних дней ноября были назначены похороны еврейских жертв. Евреи, бывшие офицеры австрийской армии, несли гробы. С большой торжественностью несли гроб, в котором была полусгоревшая еврейская тора. Симпатии всех евреев были на нашей стороне. Нужно признать, что евреи сразу же отнеслись к нашей борьбе с позиций союзной нейтральности. Их еврейское войско, милиция, вооруженная нашими властями, действительно совестно охраняла еврейский город, так что не было никаких выступлений против еврейского населения. Временами на улице Тересской или Газовой еврейские милиционеры перестреливались с польскими бойцами. В одной из таких перестрелок погиб и командир еврейской милиции, мой знакомый поручик. Евреи были очень лояльными к нам гражданами и часто помогали нашей молодой государственности или армии, чем можно и нужно было. Знаю пару своих знакомых студентов-евреев, которые вскоре после тех похорон перешли фронт и боролись в рядах УГА. Один из них стал хорунжим и в боях под Белзом или Равой попал в польский плен» (Ф.О.Ш. Листопад 1918 р.//ЛЧК. Ч. 11 – Львiв, 1937. – С. 21).

Войска Еврейской Народной Республики
После оставления украинскими войсками Львова битва за город продолжалась на его окраинах. Еще пять месяцев после того Львов находился в плотной осаде. Поляки бросали на фронт все новые и новые силы, в том числе – и сформированные во Франции дивизии Галлера. В мае 1919 года они перешли в наступление, отбросили украинскую армию от города, а затем погнали ее к Збручу – границе с Восточной Украиной. В то время в Украинской Галицкой армии почти не оставалось снарядов и патронов – защищаться было совершенно нечем. Пришлось отступать.

2 июня 1919 года украинские части оставили Тернополь – столицу Западно-Украинской Народной Республики. В этих тяжелых условиях пришлось изыскивать союзников, резервы, деньги на покупку оружия. Евреи Восточной Галиции, и особенно богатые жители Тернополя, не раз помогали своими деньгами молодой республике. Теперь же встал вопрос о массовом привлечении евреев на сторону ЗУНР, в том числе – и в ряды Украинской Галицкой армии. Как-никак, в то время из 9 миллионов населения Восточной Галиции на долю евреев приходилось 1.850 тысяч человек (украинцев – 6 миллионов), значительная их часть могла вступить в УГА и бороться с поляками наравне с украинцами. Но чтобы обеспечить это самое «наравне», правительством Западно-Украинской Республики вместе с представителями еврейских кругов был разработан проект провозглашения на территории ЗУНР Еврейской Народной Республики – на правах национально-персональной автономии (правда, в оригинале она называлась ЖНР – «Жидiвська Народна Республiка»). Этот проект не был реализован только потому, что УГА все равно вскоре пришлось оставить Восточную Галицию, а провозглашать Еврейскую Республику вне ее пределов было, во-первых, политически неправильно, а во-вторых – опасно: поляки незамедлительно начали бы репрессии против еврейского населения.

В рамках проекта по провозглашению Еврейской Народной Республики в мае 1919 года в УГА начали создаваться еврейские части и подразделения. На сегодняшний день известны три такие части, но, думается, существовали еще какие-то мелкие еврейские подразделения. О самой крупной части – Еврейском ударном курене (т.е. батальоне) I корпуса УГА (в оригинале – «Жидiвський пробоєвий курiнь») написано несколько интересных статей. Об остальных – одно-два мемуарных свидетельства.
Еврейские части были немногочисленными (хоть есть историки, безосновательно называющие совершенно мифические цифры евреев в УГА), и в них служили не только евреи, но и украинцы. К тому же, архивные сведения об этих формированиях практически не сохранились.

Первые попытки создания еврейских частей были осуществлены еще в середине мая 1919 года – из евреев, служивших в различных соединениях УГА. Но, из-за крайне малого количества евреев в армии (фактически на тот момент речь может идти о 200-300 евреях на всю 50-тысячную УГА, причем, в большинстве – медиков), была создана лишь одна еврейско-украинская часть – Конно-пулеметная сотня 4-й Золочевской бригады четаря Салько Ротенберга.
В середине июня 1919 года, после контрнаступления украинской армии и отбития части территории ЗУНР, было создано еще, как минимум, две еврейские части, в том числе – и Еврейский курень. Но поскольку уже через месяц, в середине июля, под напором поляков УГА окончательно покинула территорию Восточной Галиции, дальнейшее формирование еврейских частей оказалось невозможным.

Конно-пулеметная сотня Ротенберга
Наибольшее количество евреев служило в 4-й Золочевской бригаде УГА. Евреями была большая половина медперсонала этой бригады, несколько десятков пулеметчиков, рядовых бойцов и – командир одной из стрелецких сотен Салько Ротенберг (бывший офицер еврейской милиции). Именно ему как пулеметчику во второй половине мая было поручено сформировать конно-пулеметную сотню 4-й бригады, куда Ротенберг собрал всех евреев. Сотня получилась еврейско-украинской – приблизительно 50 на 50. Вот что вспоминал о Ротенберге и формировании сотни украинский мемуарист С. Гайдучок:

«Конная пулеметная сотня, – была ли такая при каждой бригаде УГА? Наверное, нет. Но была она при 4-й Золочевской бригаде уже в мае 1919 года.

Пришел на должность командира бригады полковник Чмелик, огляделся, и давай, хоть кол на голове теши, ее организовывать.

Появились двуколки, кони, пулеметы, и через несколько дней родилась в бригаде новая боевая часть.

Командиром ее был назначен Салько. Еврей? Да, еврей – Салько Ротенберг – но знаете – украинский еврей. Зимой был ранен и вернулся назад в бригаду. Сколько ж чистокровных украинцев не были ранены, а боялись оказаться в бригаде...

Вторым в сотне был четарь Михайлив. Наверное, еще в великую войну тяжело раненный в голову. Точно не скажу.

Эх, что за чудесная боевая часть была эта сотня! Обслуга пулеметов верхом на конях, 8 пулеметов на двуколках. Каждая двуколка с одним конем. Несколько двуколок – с патронами. – Как легко такой частью распоряжаться в бою, отступлении или наступлении! А к тому же хлопцы своих командиров любили!

Вы их видели на марше?

Впереди организованная командиром музыка. Звучат две скрипки и еще какой-то инструмент. Плывет из широких грудей походная песня....» (Гайдучок С. Кiнна скорострiльна сотня//ЛЧК. Ч.2. – Львiв, 1930. – С.16).
Вполне очевидно, что музыкантами были евреи: для военных украинцев скрипка была довольно чужеродным инструментом. Да и сам выбор музыкального инструмента для еврейско-украинской части – не лишен оригинальности. Наверное, Ротенберг рассуждал так: у украинцев – кобза, у шотландцев – волынка, у поляков, австрийцев, немцев и русских – трубы да литавры. Ну, а у евреев, понятно, – скрипка...

Конно-пулеметная сотня Салько Ротенберга храбро дралась с поляками, а после перехода в Восточную Украину – с большевиками. Особенно тяжелыми, по признанию второго офицера сотни четаря Владимира Михайлива, были бои с красными за Коростень, где сотня понесла большие потери и, вероятно, после отступления из-под города была расформирована. Даже три музыканта сотни погибли, а сам Ротенберг, прикрывая 4 сентября 1919 года отступление остатков своей части, получил пулю в лицо: она выбила четарю зубы и застряла в шее. В тяжелом состоянии Ротенберга отправили в Житомир, затем – в Проскуров, а оттуда – в Каменец-Подольский. Там доблестный четарь, по слухам, и умер – от заражения крови... (Михайлiв В. Сальцьо Ротенберг //Украiнський Скиталець. Ч.12. – Йозефiв, 1922. – С. 6-7; Гайдучок С. Кiнна скорострiльна сотня // ЛЧК. Ч.2. – Львiв, 1930. – С. 16)

Ярослав Тинченко

Тинченко Я. Еврейские формирования Западной Украины. Гражданская война // Егупец, № 12
 

ju.org.ua