Читальный зал

Миша Нижевенко: «Так моя мать узнала, что я жив…»

Вот думаю я, как бы сложилась жизнь маленького ленинградца Миши Нижевенко, если бы не выдала Мария Матвеевна Кочерга из украинской деревни  Нижние Верещаки замуж свою дочку Елену за парубка из соседней деревни Бирки. И вообще, сложилась ли она бы у него…

А вышла Лена замуж и переехала в Бирки. Незадолго до войны это было. Дочку родила, Любочку. А тут  война нагрянула. Муж на фронт ушел, молодые женщины заменили мужчин везде, где могли. Стала Лена трактористкой. До позднего вечера в поле. Малышку отдала на попечение матери. Так и жили. Дорога вела, от одной деревни к другой деревне, от дочки – к матери.

Было это таким же весенним апрельским днем 1942 года, ровно 75 лет назад, шли Мария и Елена по дороге в Бирки и вдруг увидели ребенка, в оборванной окровавленной одежде. Одного на обочине дороги.

Отчего да почему, думать долго не приходилось. Знали в округе, что накануне, недалеко от поселка Александровка, расстреляли всех местных евреев.

Думать нужно было, что делать с малышом. Пройти мимо, словно не заметили. Или… Женщины не раздумывали. Они привели мальчика домой к Елене, помыли и накормили его. А потом, успокоив перепуганного ребенка расспросили, откуда он. Мишеньке было всего шесть лет, и он забыл свою фамилию, но он помнил, что приехал с бабушкой Шифрой из Ленинграда к родственникам. Лето, родители отправили сынишку оздоравливать… Он даже помнил название своей улицы…

После расстрела ребенок, мимо которого пролетела пуля, смог выбраться  из ямы с телами погибших, первую ночь он прятался в какой-то соломе, а затем, замерзший, голодный и оборванный пошел по дороге, не зная куда идти. Трудно представить в этой ситуации шестилетнего ребенка. Трудно и ужасно…  Женщины плакали и думали, что же с ним делать. И страшно было, конечно, но и бросить на произвол судьбы мальчика они теперь не могли. Мария Матвеевна решила забрать Мишу к свою деревню и оставить его у себя вместе с внучкой.

Тут нужно сказать одну важную вещь. Зная немало о реалиях тех дней, слушая рассказы тех, кто чудом пережил их, я хорошо понимаю, что добрых соседей было мало… Евреев выдавали повсюду, одни  – из страха, другие – из желания разживиться их добром, третьи – по причине классической неневисти – антисемитизма. Не так давно я брала интервью у женщины, сумевшей выжить в аду тех дней, поменяв множество убежищ в Западной Украине. Она рассказывала, что для сельских ребятишек  розыски спрятавшихся людей было чем-то вроде забавы: «найти евреев» и выдать их полицаям. Получали они за это сладость какую-то, а может и паек, в хозяйстве все пригодится… Их родителям эта забава отнюдь не мешала. Поэтому особой удачей было найти убежище в доме, где поблизости нет детей. Больше шансов оставалось пережить те страшные дни.

И поэтому хочется особенно отметить удивительную порядочность жителей маленькой украинской деревни Нижние Верещаки и поклониться Памяти каждого из них. Спрятать мальчика было невозможно. И внешний вид, и даже речь его были отличны от сельских детей. Но никто из селян, даже полицай, который находился в деревне, не бросились с докладом о странном появлении у Марии Кочерги шестилетнего «внука».

И Миша, оправившись от ужаса расстрельной ямы, в которой он оказался с бабушкой и со всей своей родней, принял образ жизни сельского мальчишки, привык к нему, и уже спокойно рос вместе с названной «младшей сестричкой» Любочкой.

А война шла к концу. Когда освободили советские войска деревню, на постой у Марии Матвеевне остановился офицер, еврей по национальности. С ним и поделилась историей спасения мальчика женщина. И сделал этот человек единственный верный для того времени шаг. Он написал письмо в Ленинград в комитет по телевидению и радиовещанию: «Дорогие товарищи, помогите мне разыскать родителей мальчика Миши, отправленного из Ленинграда с бабушкой в 1941 году в Александровку Кировоградской области. Немцы, заняв эту местность, стали расправляться с населением и расстреляли старушку – Мишину бабушку, а  мальчик убежал. Сейчас ему уже 7 лет, он находится в селе Нижние Верещаги Александровского района Кировоградской области, у колхозницы Марии Матвеевны Кочерги. Отца Миши зовут Давид, мать – Вера, жили они на улице Дзержинского, отец работал на тракторном заводе. Фамилию свою мальчик не помнит, но надеюсь, что родители его услышат это письмо и разыщут своего сына».

И родители услышали! Можно только представить, что чувствовала его мама Вера, оплакивавшая сына и свою маму. Ведь родители уже посылали запросы в деревню Александровку и получили ответ о том, что их сын Михаил, а также мать Веры Шифра Ходоровская были уничтожены вместе с остальными евреями.

Потерять и найти!! Это ведь чудо.

Еще шла война. Вера срочно собралась в дорогу, для этого нужно было специальное разрешение, Вера написала  письмо, в котором умоляла власти разрешить ей выезд в деревню и въезд обратно в Ленинград. Разрешение она получила. И летом 1944 года Мишенька вернулся с мамой домой.

Марии Кочерги не стало в 1977 году, ей было 85 лет. Так сложилось, что связь со спасительницей на многие годы оборвалась. А восстановилась в 90-х годах, когда этим случаем заинтересовался местный историк Петр Колесник. И встретились спустя годы названные брат и сестра, Миша и Любочка.

А в марте 2000 года  музей «Яд Вашем» присвоил Марие Кочерге и ее дочери Елене Перебейнос почетное звание – Праведник народов мира.

Это  рассказ самого Михаила  Нижевенко:

«Я родился в 1935 году в Ленинграде. В мае 1941 года был отправлен с бабушкой Ходоровской Шифрой Иосифовной, 1879 года рождения, на лето к родственникам на Украину, где нас и застала война и оккупация фашистов.

Все мои родственники: Нижевенко Борис Моисеевич, Касик Берта Лазаревна, Каминская Ида Моисеевна с их семьями, а также моя бабушка Ходоровская Шифра Иосифовна и я в конце 1941 года были согнаны в гетто вместе с другими евреями.

В апреле 1942 года начались расстрелы узников этого гетто, и все мои родственники вместе с другими евреями были расстреляны. Я чудом спасся. Нет сомнения, что я бы погиб, если бы меня не укрыли от фашистов и полицаев Кочерга Мария Матвеевна и ее дочь Перебейнос Елена Михайловна. Рискуя собственной жизнью и жизнью Любы, дочери Елены Михайловны, они скрывали, кормили, поили и растили меня.

Как только была освобождена Александровка, мои родители: отец с фронта, а мать из Ленинграда, где она работала всю блокаду, стали разыскивать меня и родственников. Ответ из Александровского отдела НКВД утверждал, что я и все родственники расстреляны. Могу себе представить, что пережили мои родители, получив такой ответ. На наше счастье, командир проходившей военной части написал обо мне в газету и это письмо было зачитано по радио. Так моя мать узнала, что я жив.»

***

А нам нужно хранить такие истории. И передавать эту Память детям…

Бывают дороги Жизни. Такой стала дорога между двумя украинскими деревнями для маленького питерца Миши Нижевенко.

Лина Городецкая

linagor.wordpress.com