Читальный зал

Приготовиться к смерти

Сегодня не стало Умберто Эко, выдающегося писателя и ученого. Десять цитат из великого автора «Имени розы» и «Роли читателя» – о смерти, любви, реакционизме, ненависти и умении видеть подлинный смысл вещей.

 Мой наставник в университете сказал мне однажды: «Мы всю жизнь продолжаем преследовать одну идею под разными личинами, и мы не делаем ничего другого». Я подумал: «Какой реакционер!» Тридцать лет спустя я понял, что он прав. Единственная проблема – я еще не нашел ту мысль, которую преследую! Мне очень нравится фраза моего друга и коллеги: «В момент смерти все станет ясно». Я жду этого момента с некоторым нетерпением, чтобы наконец понять, какой была основная идея моей жизни.

Интервью журналу Psychologies, ноябрь 2014

 Любовь – вещь избирательная (я люблю тебя, ты любишь меня, а остальной мир из этих чувств исключен), а ненависть – вещь коллективная, общественная: целая нация может ненавидеть другую нацию, и поэтому диктаторы, стремящиеся объединить своих последователей, требуют ненависти (а не любви).

Интервью для GoodReads.Com, октябрь 2011

 Когда-то я сказал: в определенном возрасте поэзия сродни подростковым прыщам. Это этап, без которого нельзя. В пятнадцать или, скажем, в шестнадцать поэзия – это мастурбация. И отличие плохого поэта от хорошего заключается в том, что хороший поэт сжигает все свои ранние попытки, а плохой – публикует.

«Правила жизни Умберто Эко», Esquire, лето 2008

 Однажды Ролан Барт сказал, что семиотик (или, как говорили тогда, «семиолог») – это человек, которые идет по улице и видит смыслы там, где другие люди видят предметы. Это правильный подход – рассматривать любую, даже незначительную, вещь как исполненную смысла, чтобы разобраться с важным – даже с серьезными жизненными вопросами. Быть профессиональным философом значит, я бы сказал, считать размышления о больших и малых проблемах естественными. Это единственное подлинное удовольствие.

Интервью журналу Interview, февраль 2015

 Я всегда полагал и писал, что любой текст (литературный, театральный, киношный и любой вообще) адресован некоему «образцовому читателю». Читатель первого уровня хочет только узнать, что происходит и чем кончится история. Читатель второго уровня, пройдя первый, перечитывает текст и разбирается, как текст устроен и какие повествовательные и стилистические средства заворожили его в первом чтении.

«…Именно о нас, о том, что с нами может случиться», Новая газета, ноябрь 2013

 Г.К. Честертону часто приписывают замечание: «Если человек престает верить в Бога, это не значит, что он не верит ни во что. Он верит во что попало». Кто бы ни сказал это на самом деле – он прав. Предполагается, что мы живем в эру скептицизма. На самом деле мы живем в эру чудовищного легковерия.

Интервью для The Telegraph, ноябрь 2005

 По-настоящему сложная задача – растянуть процесс письма на как можно больше, постоянно откладывая момент завершения. Так прекрасно жить из года в год с придуманной тобою же историей, пока никто не знает, чем ты занимаешься, а ты волен в любой момент выхватить идею или образ из своей повседневной жизни… Я не способен понять авторов, лепящих каждый год по роману. В чем радость-то?

Интервью для The Hartcourt Trade Publishers

 Мы все немного расисты и нацисты, когда дело касается «других», особенно если они живут совсем рядом с нами. Вот эскимосы таких сильных чувств не вызывают: они слишком далеко от нас. Или, скажем, австралийские аборигены: против них ведь расисты не выступают. А вот против албанцев – пожалуйста. После Второй мировой войны вдруг обнаружилось, что итальянцы – нацисты и не любят румын, сербов и хорватов. Нацизм всегда иррационален, но он опирается на некоторые отрывочные факты. Многие иммигранты приезжают в Италию без документов, и среди них встречаются преступники. А среди людей с белой кожей преступников разве не бывает? Но нацист об этом не думает.

Интервью журналу «Эксперт», ноябрь 2011

 Если бы писатель заявил, что у него был один-единственный предшественник, он бы выглядел идиотом. Мы сформированы самыми разными влияниями. Поскольку я написал книгу о Джойсе, то понятно, что Джойс повлиял на меня. Но мог бы я сказать, что все мои книги зависят от Джойса или наследуют ему? Не знаю. Не думаю.

Интервью для The Harward Crimson, ноябрь 2011

 Смысл жизни – в том, чтобы приготовиться к смерти.

Интервью журналу «Коммерсант», май 1998

booknik.ru