Выступление в парижском Институте политических исследований на семинаре «Вторая мировая война в российской политической риторике» 16 апреля 2015 г.

Путин ведет свою агрессивную войну против Украины ракетами «Бук», танками и наемниками, которые едут из России в закрытых грузовиках без номерных знаков.
А еще он осуществляет свою агрессию словами, лозунгами и обрывками украденной памяти, переписыванием давней или недавней истории его страны и Украины. Должен признать, что уже очень давно не видел ничего подобного этой войне за историю, играм со словами и языком, краже языка и памяти... Поэтому мне хотелось бы в деталях рассказать вам о некоторых самых значимых ее проявлениях.

 

Прежде всего, это переоценка прошлого и в частности самого что ни на есть преступного прошлого. Приведу единственный пример. Иосиф Сталин.
В первые годы путинизма существовала некая позорная и неартикулируемая четко ностальгия по сталинизму. Но это еще не самое худшее. Сегодня сталинизм озвучивается совершенно открыто. Сейчас мы наблюдаем настоящую переоценку исторической роли вождя народов. Я даже не говорю о восстановленных памятниках в Гори. Или о портретах, что начинают вновь появляться в Якутске и других удаленных городах востока страны.
Я имею в виду школьные учебники, которые пустят в обращение уже в новом учебном году. Там особо подчеркивается патриотизм Сталина и его роль как великого руководителя и военачальника. Когда же речь заходит о ГУЛАГе, тут есть два условия: напустить тумана с цифрами и сделать его неотделимым от промышленных достижений в эту эпоху, которые позволили СССР вознестись в ранг сверхдержавы.

 

В этой самой переоценке просматривается и идущая, я бы сказал, в ином направлении тенденция: целая череда операций по искажению истории. Приведу опять-таки всего один пример.
Как вам известно, Перестройка позволила открыть тут и там памятные места со свидетельствами преступлений сталинизма. Но посмотрите, что происходит с Пермью-36 на Урале.
Через этот страшный концлагерь прошли многие, в том числе Буковский.
Остатки лагеря превратили в единственный в своем роде прекрасный музей, посвященный жертвам ГУЛАГа. Однако он был закрыт, вследствие непонятных разногласий между местными властями и неправительственной организацией, опекавшей музей.
В настоящее время, как говорят, обсуждается несколько возможностей. Один из них – оставить его закрытым, что, конечно, было бы ужасным шагом в неверном направлении. Другой вариант – сохранить статус музея, но отобразить все с точки зрения лагерной охраны (звучит безумно, но это действительно так...). Есть еще третий – под тем предлогом, что ряд прибалтийских и украинских националистов симпатизировали Гитлеру, переориентировать музей на историю того, как Советский Союз защитил себя от «пятой колонны украинских нацистов».
Все три варианта – позорны.

 

Война слов

Третий момент. Это бросается в глаза, когда я читаю историков и слушаю нынешние заявления высокопоставленных российских руководителей: присвоение слов, игра со словами и атмосфера семантической истерии, накрывшая Москву.
Опять один простой пример. Ну, или, скорее, два. И оба весьма примечательны. Люди в Москве с болезненной настойчивостью объясняют нам, что в русском языке «Украина» означает всего лишь «окраина», «пограничный район», «Дикое Поле».
Я не знаю русского, и ничего не могу сказать об истинности этого заявления. Но я понимаю, что этот аргумент используется, чтобы лишить настоящую Украину национальной идентичности и, тем самым, делегитимировать ее независимость. И еще я понимаю, что, если следовать подобного рода аргументам, с карты нужно было бы стереть немало государств, начиная с тех же Соединенных Штатов Америки, у которых, если вдуматься, на самом деле нет настоящего имени. Что такое «Соединенные Штаты»? А «Америка» – это просто имя картографа Америго Веспуччи.
Второй пример – это люди (зачастую те же самые), которые с сумасшедшим упорством заявляют нам, что истоки России – это Киевская Русь, обширная территория, которая в IX столетии включала в себя Беларусь, север России и север Украины. Само ее название якобы означает, что Киев – колыбель России. Думаю, что и это тоже полная бессмыслица.
Вообще-то, я читал, что слово «русь» происходит из Скандинавии. Это, на самом деле, не так важно. Главное, что такое созвучие, аналогия и семантическая омонимия между «Русью» и «Россией» используется для утверждения о том, что Киев – колыбель России, и что судьба Украины неразрывно связана с Россией. Семантика на службе политики. Война слов в поддержку армии и танкам. Таков третий момент. Он ничем не лучше двух первых.

 

А вот и четвертый. Выбор того, что нужно запомнить, и того, о чем лучше забыть – то, как пишется, или переписывается, история.
Вы скажете мне, что так поступают все нации, что избирательность – извечный принцип построения великих историй, которые формируют национальную мифологию и генеалогию народов. Это в значительной степени так. Но у всего есть пределы.
Если рассмотреть пример Крыма, то становится очевидно, что все границы явно были нарушены. Нам постоянно напоминают, что Крым отошел Украине совсем недавно, в 1954 году, когда Хрущев сделал ей такой подарок – и в какой-то степени это правда.
Но почему те, кто твердят о «подарке» Хрущева, молчат о захвате полуострова Екатериной Великой в конце XVIII века? Если мы действительно хотим разобраться с тем, кому регион принадлежит исторически, почему бы не вспомнить, что на тот момент в Крыму главным образом жили татары, и только массовая их эмиграция в последующие сто лет, поощряемая правительством, привела к этнодемографической ситуации ХХ в.?
Почему бы не предположить, что, если 90% населения сейчас говорят по-русски и большое число людей (их, конечно, не столько, как показал проведенный после аншлюса в прошлом году фальшивый референдум, но все же немало...) не против присоединения к России, то это может быть связано ли это с тем, что в 1944 году некий Иосиф Сталин приступил к методичному уничтожению татар? Это еще одна попытка переписать историю. И еще один способ оправдать политику Кремля в глазах простаков, подлецов и некоторых дипломатов...

 

Я бы хотел отметить еще одну операцию, которую можно было бы назвать «стиранием».
Речь идет о том, чтобы прекратить писать историю, остановившись на определенном моменте, который для вас удобнее всего и наилучшим образом служит вашим планам. Самый наглядный пример этого – украинский антисемитизм.
В прошлом Украина действительно была поражена антисемитизмом, это факт. Именно здесь происходила трагедия, которую о. Патрик Дебуа назвал «Холокост от пуль» [в отличие от известного западному обществу европейского Холокоста лагерей смерти и газовых камер – прим. ред.], это бесспорно. Но нельзя отрицать, что осмысление этого явления еще только началось. Это процесс работы над собой, траура по собственной истории. Украинский народ начал такую работу над национальным антисемитизмом с отвагой и ясностью, которые я считаю чем-то совершенно исключительным.
Когда я думаю о времени, которое потребовалось мой стране, Франции, чтобы взглянуть в лицо собственному преступному прошлому, о тех, усилиях, что потребовались Европе для противодействия призраку нацистской революции по всему континенту, мне остается лишь восхититься тем, как в Украине обезвредили вирус антисемитизма.
Я не утверждаю, что его искоренили. Увы, мне не верится, что этот вирус можно побороть раз и навсегда. Но я уверен, что теперь его обезвредили, что он дремлет где-то в глубинах общества, практически не проявляет себя и лишь изредка напоминает о своем существовании в современной Украине.
Что такое «обезвреженный» вирус?
Как протекает процесс его обезвреживания?
Пока еще сложно сказать. Должен признать, что и мне тут еще не все до конца понятно. Но факты все равно налицо. Я все-таки немного знаком с современной Украиной. Я не раз бывал на киевском Майдане, где мне дважды оказали честь, предоставив слово.
Разумеется, я внимательно следил за любыми возможными проявлениями антисемитизма, этого давнего преступного безумия.
Реальность оказалась в точности такова, как я вам только что сказал. На этом празднике свободы, в который превратился Майдан в 2014 году, любая глупость, любая фантазия, любые, даже преступные мнения, имели возможность заявить о себе. На этом полностью свободном от всякой цензуры пространстве (а в этом Гайд-парке на украинский манер действительно были абсурдные высказывания, возмутительные граффити и ненормальные заявления) не было ни намека на одно хорошо знакомое всем проявление политического безумия. Оно не было никем задокументировано на Майдане, и, следовательно, есть основания полагать, что его там не было. Я, разумеется, говорю про антисемитизм.
В истории Украины был Бабий Яр, и забывать об этом, конечно, нельзя. Однако закрывать глаза на огромную работу украинского народа над самим собой было бы бесчестно. Это было бы еще одним проявлением кражи памяти, другим вариантом переписывания истории, стирания, замораживанием достойных памяти вещей на том моменте, который наилучшим образом подходит российским летописцам украинской истории. С подобным нельзя мириться. Мы должны помешать этому мошенничеству.
Но есть и другие операции.

 

Я уже говорил о переписывании, стирании, семантической истерии, переоценке некоторых эпизодов, искажении их самих и связанных с ними памятных мест. Но встречается еще и простой и очевидный исторический ревизионизм.
Вот новый пример. Особенно чувствительный вопрос, недавно снова привлекший внимание в связи с заявлениями министра иностранных дел Польши Гжегожа Схетыны по случаю 70-летней годовщины освобождения Аушвица и реакцией на них со стороны Владимира Путина.
Было весьма интересно взглянуть на эту перепалку президента всея Руси, мнящего себя наследником Сталина и Николая I, и главного дипломата страны, заплатившей, возможно, дороже всех, за понимание того, что такое Аушвиц, нацизм и освобождение от него.
Всем известно, что Аушвиц был освобожден 27 января 1945 года 100-й дивизией 60-й армии Первого украинского фронта или, скорее, частью армейских соединений, которые тогда назывались «Первым украинским фронтом». Что это на самом деле означает, тот факт, что Аушвиц был освобожден «Первым украинским фронтом»?
В советские времена, и в этом в России правы, фронты назывались не по происхождению сражавшихся в них солдат, а в зависимости от их расположения и их стратегической роли. Первый белорусский фронт вел бои в Белоруссии. Первый украинский фронт в свою очередь освободил часть Украины от нацистского кошмара (Украине тут, кстати говоря, пришлось заплатить уж никак не меньшую цену, чем остальному Советскому Союзу, и, в частности, России).
То есть, вряд ли кто-то возьмется отрицать, что Аушвиц освободили соединения советской армии, которые назывались украинским фронтом, потому что действовали на Украине, а не потому, что они состояли из одних лишь украинцев.
Тем не менее, в кремлевской пропаганде скрываются, искажаются и прячутся под нагромождением лжи три совершенно очевидных факта.
Прежде всего, раз украинский фронт сражался на Украине, именно в него, без сомнения, были мобилизованы все, кто был годен к службе. Как несложно догадаться, в силу обстоятельств, большинство из них были украинцами «по крови» и по национальности. Фронт как минимум наполовину действительно состоял из украинцев. Если мне не изменяет память, в Первом украинском фронте были тысяча белорусов, несколько сот чеченцев, несколько сот евреев (точнее, тех, кого обозначили таковыми), примерно 40 000 русских и как минимум столько же украинцев. Их было примерно поровну. Аушвиц освободила армия, в которой Украины были более чем представлены. Половина корпуса – это впечатляет. Не думаю, что в других соединениях советской армии пропорция была такая же...
Теперь второй момент. Нравится вам то или нет, но он играет на руку польскому министру и всем критикам Кремля. Первым в Аушвиц вступило и увидело собственными глазами все ужасы нацистского лагеря смерти подразделение под командованием украинского офицера. Если не ошибаюсь, его звали Анатолий Шапиро. Это был майор, украинский еврей. Воспринимайте это, как хотите. Случайность или знак. Совпадение или доказательство. Но это исторический факт. Украинский еврей командовал колонной, которая вошла в Аушвиц и освободила его. Таковы факты. Которые, как всем известно, упрямая штука.
Третий момент. Впереди подразделения двигались танки. Танкисты первыми увидели все еще стоявшие на ногах живые скелеты, груды трупов и ботинок, снимки которых затем облетели весь мир, лишившиеся выражения лица за ключей проволокой. Они первыми увидели призраков, которые не верили собственным глазам и даже не помнили, что такое надежда. Они первыми увидели истинные проявления варварства под названием «нацизм». И первым среди первых был украинский танкист, которого, кажется, завали Игорь Побирченко.
Все это может показаться ерундой на фоне тех ужасов, той обстановки, в которой все происходило.
Тем не менее польский министр хотел сказать следующее, когда напомнил, что украинцы освободили Аушвиц, и исторические факты заставляют признать его правоту: разговоры о врожденном антисемитизме Украины, неизбежной ненависти к евреям, которой, к сожалению, хватало в ее истории, упорствование в таком представлении вещей – это настоящая подлость, целенаправленная ложь, еще одно проявление войны за память людей, развязанной Кремлевскими историками. Именно поэтому я и говорю об историческом ревизионизме.
Несколько месяцев назад в Праге у нас случился спор с одним российским историком, и я был просто поражен его избирательным неведением и слепотой.
Хочу напомнить, что когда президент Олланд решил последовать совету пригласить будущего президента Порошенко в Нормандию, куда он уже пригласил Путина, он отталкивался от мысли о том, что Великая отечественная война, как ее называли во времена СССР, освобождение Аушвица и победа над нацизмом не могут быть чьей-то собственностью. Память и слава не могут быть несправедливо и обманом присвоены...
Украина была частью советской армии. Она была в том батальоне Красной армии, который вступил в это символическое место под названием Аушвиц. Именно поэтому президент Олланд пригласил Петра Порошенко в «нормандскую четверку», в рамках которой ведут дипломатические переговоры лидеры Франции, Германии, России и Украины.
Эти исторические события – не просто события.
Они могут иметь колоссальное значение для разрешения сегодняшних споров и противостояния...

 

Наконец, на этом я завершу, есть тут и чистой воды негационизм.
Я намеренно употребляю это сильное слово [которое обычно применяется к отрицателям Холокоста – прим. ред.]. Вы понимаете, насколько это серьезный термин во французском политическом словаре и сегодняшних дискуссиях.
Но и негоционизм – это факт. И хотя две этих вещи несравнимы, хотя я сам отношу себя к тем, кто считает Холокост страшнейшим преступлением без аналогов до и после него, в том, как российские историки и чиновники вот уже несколько лет обсуждают вопрос Голодомора, есть много общего с отрицанием Холокоста.
Голодомор – это произошедшее в начале 1930-х годов массовое убийство людей голодом, которое унесло жизни по меньшей мере 5 миллионов украинцев. Во времена Советского Союза об этой бойне упорно молчали, однако правда постепенно начала всплывать на поверхность при перестройке и в последовавшие годы.
Но что мы видим сегодня?
С начала путинской эпохи вновь набирает обороты процесс вытеснения этого факта, причем сразу несколькими способами.
Тут есть подмена понятий: достаточно назвать Голодомор «трагедией», а не «геноцидом», и смысл события кардинально меняется.
Тут есть споры о фактах: достаточно сказать, что эта трагедия действительно имела место, но коснулась всего Советского Союза, а не только Украины. И это второй способ ее отрицания.
Тут есть посеянные сомнения насчет числа погибших или даже причин и обстоятельств их гибели. И вот, произошедшее вновь окутывается туманом неопределенности, который мы и называем негационизмом.
Путин работает по всем этим направлениям.
Создаются специальные парламентские комиссии. Комитет Думы по иностранным делам принимает резолюцию с отрицанием того, что произошедшее было геноцидом. Законодательно утверждается, что погибшие украинцы были всего лишь каплей в море чудовищного голода, который охватил весь Советский Союз.
Нельзя не отметить и активную дипломатическую работу в международных организациях, в частности, в Организации объединенных наций. Чтобы понять масштабы, я бы посоветовал присутствующим тут историкам составить список заявлений, проектов резолюций и протестов против проектов резолюций, которые с 2003 года неизменно множатся со стороны постпредов России в ООН.
Наконец, есть тут и мобилизация величайших умов. В частности, я с огромным сожалением понял, узнав о его одном из последних заявлений, что даже такой человечище как Александр Солженицын оказался втянут в это грязное дело. Какое жалкое зрелище – автор «Архипелага ГУЛАГ» оказался в компании мошенников и манипуляторов памятью, назвав Голодомор «басней», порожденной в «затхлых шовинистических умах». Этим заявлением он предоставил свой огромный авторитет в распоряжение российского негационизма.

 

Вот, что я наблюдаю на протяжении последних полутора лет, когда езжу в Украину. Все эти мошеннические операции в пространстве войны за память людей, охваченной огнем истории, которой становится у кремлевских идеологов память об Украине.
Путин – главный историк...
Российские историки – наемники на службе политики, солдаты диктатуры нового типа...
Сейчас мне как никогда очевидна истинность слов Джорджа Оруэлла, который называл историю любимой настольной книгой тиранов.

 

Оригинал: Poutine, l’Ukraine et le révisionnisme historique Перевод ИноСМИ сверен и отредактирован по: Putin, Ukraine and historical revisionism