26 апреля в Национальном художественном музее открывается выставка «Кодекс Межигорья», собранная из артефактов, найденных в доме Виктора Януковича в Межигорье. В частных помещениях эти вещи символизировали алчную безвкусицу, но в музейном пространстве, выстроенные в определенную экспозицию кураторами Алисой Ложкиной и художником Александром Ройтбурдом, межигорская коллекция несет другие смыслы. «Не спрашивайте нас про золотой батон. Мы не знаем, где он. Но его дух продолжает волновать публику – как и дух того, в чьем доме его нашли», – написали организаторы выставки в пресс-релизе. Об эстетических уроках Межигорья, «ромальском стиле» и офисных интерьерах чиновников редактор отдела культуры Vogue Украина Валентина Клименко поговорила с куратором выставки Александром Ройтбурдом.

— Александр, понимая, что эта выставка все равно немного аттракцион для публики, которая не доехала до Межигорья или сознательно побрезговала, в музейном смысле она про что?

— Невозможно выстроить кураторскую концепцию на таком материале, потому что это набор случайных вещей - что-то было коллекционное, что-то украшало интерьер, что-то было статусным подарком, что-то для души. Межигорье – это царство безвкусицы, эклектики, смешения стилей. Многие вещи напоминают топ-лоты из ассортимента магазина «Империя подарков». Это смешение высокого с низким, подлинного с имитацией, китча с ценностью. Межигорье имитировало замок аристократа или королевский дворец, но любой аристократ прекрасно понимает ценность вещей, которыми он обладает, и такого откровенного говна там быть не может. А тут скорее подход цыганского барона.

— В чем смысл этой выставки, кроме того, чтобы народ пришел и поахал?

— Когда мы делали выставку, было неприятное чувство, что мы копаемся в чужой личной жизни. Это же не царский дворец, Янукович жив, где-то ходит, что-то говорит, совершает какие-то телодвижения, и он эти вещи искренне считает своими. С другой стороны, мы говорим не просто о человеке Викторе Януковиче, мы говорим о диктаторе, который жил по принципу «государство – это я». Если человек живет по такому принципу, то личной жизни как таковой у него не бывает, вся его жизнь подлежит мониторингу со стороны общества. Вывод об эстетических корнях диктатуры – это один из уроков, которые мы должны из этого извлечь. Я бы не сказал, что эта выставка – этап в моем личностном росте, тем не менее, когда мне предложили, я посчитал своим долгом заняться ею ради извлечения урока, ради того, чтобы сформулировать мораль сей басни – вот в этом я видел свою кураторскую миссию.

— Почему выставка называется «Кодекс Межигорья»?

— Первоначальное значение слова «кодекс» – послойная кладка, а потом так стали называть первые книги и провощенные деревянные дощечки, которые складывали послойно. То есть кодекс – это нечто слоеное. Потом уже кодексом стали называть книгу – сначала бухгалтерскую, а потом собрание книг, свод законов. Поэтому такое сложное структурное образование - не просто книга, а составная книга. Мы стали группировать предметы не по времени, не по жанрам, не по цветам и функциям, а по формальным признакам: вот это часы, а это подсвечники.
Так у нас вычленилась простая классификация: Книга времени – часы; Книга воды – это в основном морские пейзажи, и тут же самовар, или две золотые икорницы в виде осетра; Книга духовности - мы собрали все иконы, живопись на религиозную тему, старопечатные книги и портрет его духовника Зосимы, написаный в ученической манере, на котором архмандрит похож на гопника с района. Античных богов сгруппировали в Книгу кумиров.
Есть Краеведческие записки: у Януковича почти ничего нет об Украине, но ему много дарили посредственных закарпатских пейзажей, например, сюда же мы отнесли реплику «Скифской пекторали» из белого метала, трипольский горшок, книжки «Кобзарь», «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». Во втроник Алиса Ложкина на музейной машине поехала собрать портреты, которые сформируют Книгу тщеславия. Некоторые экспонаты уже есть - кукла Януковича, например. Наверное, художник хотел сделать нечто похожее на восковую фигуру, а получилось огородное чучело. Сюда же попал сертификат звезды «Вера, Надежда, Любовь», посвященной Януковичу. Кстати, звезда Януковича находится рядом со звездой Махатмы Ганди, Пояркова, Ницше, Джона Леннона и Ильи Лагутенко. Очень странная компания. Присутствия женщины в доме особо не было заметно, но были вещи, обозначавшие женское начало – статуэтки купальщиц, нимф, без этого никак: это в Книгу куртуазности. Было оружие – мушкетоны, старые охотничьи ружья, начиная с 17 века, ятаганы, мечи, рапиры, дамский стилет.
Единственный современный художник, который широко представлен в коллекции, это Валентина Цветкова. На выставке есть несколько вещей из дома Пшонки – часть Цветковой его. От Пшонки нам достались также три замечательные картины – Пшонка с Януковичем в позе сюзерена и вассала, Пшонка на Бородинском поле в роли Кутузова и Ринат Кузьмин с неестественно вывернутой головой, и мадам Пшонка в роли императрицы Елизаветы Петровны – это, конечно, трогательное зрелище. Это все одна кисть, уровень ниже среднего уровня Андреевского спуска. Ведь на Андреевском есть настоящие мастера сладкой живописи.
Есть еще Книга прозрачности – там артдекошный литой орел, стеклянный, с золоченым клювом, а рядом такой китайский пластмассовый орел Пшонки - мутноватый, недорогой. Янукович все таки был гедонистом, а у Пшонки могло на золоченом мраморном туалетном столике с резьбой от пола до потолка стоять моющее средство за три пятьдесят из «Фуршета».

— Мне выставка представляется несколько драматичной, потому что, по-своему, это такая украинская мечта – жить в хоромах с позолотой, со всеми атрибутами красивой жизни.

— Ну, конечно, это мальчик из бедной семьи, который всю жизнь хотел успеха: пацан шел к успеху. И успех в его детском сознанании отождествлялся с некими атрибутами и определенными представлениями о красоте – много золота, шикарный замок, дорогие вещи, антиквариат, чтобы все было большое и украшенное, страусиные туфли, шкура крокодила – все такое «Ого!». Тяга к украшению жизни достаточно примитивна. В финале нашего кураторского текста мы пишем о том, что после войны в Германии издали циркуляр, который запрещал в правительственных офисах вешать реалистическую живопись, и всем сначала казалось, что это самодурство. А потом появились минимализм, абстракция, объекты, которые заставили переосмысливать интерьеры. Исчезла тяжеловесная, резная и золоченая мебель, возникли простые функциональные офисные варианты. Офис Ангелы Меркель – это не будуар, это офис, у нееконструктивный, хороший дизайнерский стол, но не чудо технологий и декора. У нас у руководителя корпорации Агентства горящих путевок, думаю, менее скромный стол. А у канцлера Германии, которая определяет политику всей Европы, такая мебель. И человек, который сидит в таком кабинете, по определению не может возомнить себя ни Богом, ни феодалом, ни царем. Он понимает, что он чиновник, у него есть функция, и он эту функцию обязан исполнять. Он находит мотивацию своих действий в другом – вработе во благо государства, повышения благосостояния народа. А учеловека, окруженного роскошью, не может быть другой мотивации, кроме личного обогащения. Поэтому,возможно, экономические проблемы имеют этические причины, у которых есть эстетические причины.

— Как живописец, как вы оцениваете уровень живописи в коллекции?

— Живописи там было мало, и в основном говно, за исключением нескольких качественных вещей. Хороший Айвазовский, несколько качественных салонных вещей, голландское полотно «Сбор манны небесной» Хедрика ван Балена при участии Яна Брейгеля Бархатного, очень хороший Кончаловский 1920 года, я очень люблю его работы именно этого года. Работа Поленова «Кто из вас без греха» – с одной стороны, более эскизная, чем та, что висит в Русском музее, с другой стороны, в этой эскизности есть некая свобода, тем более это было после Италии, там больше солнца. Есть одна икона, которая атрибутирована как Византия 14-го века, я могу предположить, что это Венеция, 15-й век, но, по крайней мере, она старая и ценная, есть несколько икон редкого письма более позднего времени, несколько хороших икон украинского барокко, но, в основном, это монастырская иконописная продукция. Совершенно чудовищная икона, которая поет песнопения по принципу музыкальной шкатулки на батарейках. Это такая бронеикона с амбарным замком, когда открываются ворота, начинается ангельское пение. Потрясающая современная икона святого великомученика Виктора. Некоторые иконы для Януковича писал мой покойный друг, однокурсник, рассказывал много смешного по процедуре оплаты, но это другое. Мы видели, что из Межигорья вывозили какие-то скульптуры, картины, из оставшегося процентов десять – это работы музейного уровня, остальное – дорогое барахло.
Конечно, Межигорье – это памятник безвкусице, но с другой стороны, Янукович же не сам этим занимался, ему дилеры что-то привозили, говорили «надо брать» , у него были дизайнеры, были пацаны, которые ему подарки делали, то есть это коллективная коллекция.

— Что вы знаете о кураторе его коллекции?

— Наверное, кто-то был: работа Поленова “Кто из вас без греха” была куплена на аукционе, насколько я знаю, за 4 миллиона фунтов, кто-то же этим занимался.

— После обнародования фотографий из Межигорья и усадьбы Пшонки искусствознание обогатилось смешным термином «быкоко»…

— Этот термин был и раньше, но его применили к Януковичу и Пшонке, и оказалось, что там он на месте. Еще говорят «ромальский стиль»: есть же фотографии жилищ румынских цыганских баронов – очень похоже, можно спокойно ставить в ряд. Деревянный дом «Хонка» в таком северном country-style, декорированный а-ля Версаль с видом на бетонные руины Парфенона – это, конечно, сильно. Когда я был на втором курсе, к нам в институт пришел дяденька и сказал, что он платит 100 рублей – это тогда были большие деньги, за то, чтобы ему в гараже нарисовали картину: там должна быть русалка, руины, парусник в море и многое другое. Где-то на 20-м сюжете я понял, что это должна быть работа всей моей жизни и 100 рублей даже для меня, нищего студента было маловато. Но Янукович, воплотил, я думаю, все то, о чем этот дяденька мечтал.