На прошлой неделе Украина принимала официальную делегацию израильского правительства. Среди высоких гостей – замглавы МИД Израиля, фактический руководитель министерства, бывший харьковчанин Зеэв Элькин.

— Легко ли приезжему стать ведущим политиком в Израиле? Ваша карьера – это исключение или правило?

— Израиль – уникальное место. Я приехал из Харькова со 150 долларами в кармане – капиталом, разрешенным на вывоз советскому эмигранту в 1990 году. Смешная сумма для Израиля, поверьте. Это не помешало мне сделать неплохую карьеру сначала в науке, потом в политике.
В стране, конечно, есть старые элиты, обеспокоенные усилением новой элиты. Но базовая установка государства для каждого репатрианта: это его страна. Поэтому никто не может сказать: отойди в сторону, тебя здесь не было 15 лет назад, не рассказывай нам, как жить. Каждый приехавший может повлиять на страну в рамках своей ментальности и привезенного культурного багажа. Таких примеров много.
Русскоязычные политики действительно достигли больших результатов. Правда, большинство из них из предыдущей волны репатриации, т.е. 70-80-х годов. Таких, как я, из 90-х, действительно не много.

— И как быстро иммигрант может построить политическую карьеру?

— Репатриант – часть этой страны, а не инородное тело. Моя коллега Марина Солодкина – увы, она умерла пару месяцев назад – избралась в Кнессет буквально через три-четыре года после приезда в Израиль. У меня на это ушло 15 лет, но я был общественно активен буквально с первых лет жизни в стране.

— Нынешний глава Кнессета – тоже выходец из Украины. В Израиле много подобных влиятельных лидеров?

— Русскоязычных политиков не разделяют по географическому принципу: кто, откуда приехал. А вообще, в предыдущем парламенте нас было больше 10% и в этом примерно столько же. Но дело даже не в количестве, а в знаковости. В прошлом правительстве один мой хороший знакомый – лидер еврейской американской организации – жаловался, что русскоязычные захватили все точки, связывающие Израиль с внешним миром: главами министерства иностранных дел, туризма, абсорбции, диаспоры, даже еврейского общества «Сохнут» были русскоязычные политики.
Я его успокоил, что премьер у нас по-прежнему «американец», значит, все в порядке – баланс сохраняется.
Но надо признать, что влиятельность нашей общины в правительстве и парламенте (сейчас у нас русскоязычный спикер, а в прошлую каденцию были руководители трех ведущих фракций) – это уникальная ситуация для Израиля.

— Баланс, о котором вы говорили, – действительно серьезный вопрос?

— Политическое спонсорство в Израиле идет в основном из-за границы, от американских евреев. Хотя последняя избирательная кампания была полна пожертвований и из других стран. Сегодня израильских политиков поддерживают немало российских и украинских евреев.

— Это разрешено законом?

— Да, но у нас очень жесткие ограничения: нельзя найти одного спонсора, который оплатит почти все, – можно вкладывать только относительно небольшую сумму. Как правило, заграничные спонсоры – это евреи, которым интересно поддерживать того ли иного израильского политика, в которого они верят, особенно на внутрипартийных выборах.
Например, в нашей партии депутаты выбираются на праймериз: список формируется, исходя из поддержки кандидатов внутри партии.

— Это так называемые «открытые списки», которые никак не могут ввести наши политики?

— Похоже на то, но у нас с этим тоже есть проблемы: люди записываются в партию, чтобы продвинуть политика по списку, не голосуя на общих выборах. Мы сейчас много говорим о датской модели, когда избиратель голосует на выборах, помечая более симпатичного кандидата в списке партии. Это помогает определить не только общее количество мандатов, но и как будет выглядеть окончательный список партии.

— А можно сравнивать дух демократии в разных общинах Израиля?

— В стране есть четкие правила игры. В том числе и системы выборов – они демократичны, свободны, и никакая элита не может блокировать возможность большой группы населения реализоваться.

— В прошлом созыве Кнессета вы были главой парламентской коалиции и не проиграли ни одного голосования – в чем секрет такой эффективности?

— Первое – это анализ: я пришел в политику из науки. Моя парламентская работа началась в другой партии – я был депутатом-бунтовщиком и наработал опыт развала коалиционной дисциплины. А как глава коалиции, уже работал на опережение, не допуская ничего подобного. Заранее создал правила работы коалиции, блокирующие такие ситуации.
Второе – прогнозирование проблемы и ее решение за кулисами, до того, как она превратилась в широко обсуждаемую серьезную политическую проблему. Тогда идти на уступки уже тяжело.

— А как же демократия и прозрачность?

— Политик вынужден выбирать, чего он хочет: пиар или позитивный результат. Часто одно приходит за счет другого – израильской политике это очень свойственно. Мне поначалу говорили, что я недостаточно даю проблеме набрать политический вес, потому что, когда я решаю ее заранее, она неинтересна. Я предпочел результат, и пиар пришел потом – мне не что жаловаться.

— В Украине за неголосование депутатов ставят вопрос о лишении их мандата.

— У нас такое невозможно. Единственной доступной санкцией было ограничение штрафникам возможности пользоваться фракционными ресурсами: подавать законы, выступать, выводить из важных комитетов – на все это распространяется фракционная квота. И все, потому что по закону даже избранный по партийному списку депутат самостоятельно принимает решение о своем голосовании.

– Какие направления сотрудничества между нашими странами вы считаете наиболее перспективными?

— Хайтек и высокие технологии: Израиль – одна из ведущих стран в этой области. Здравоохранение: сейчас активно развивается медицинский туризм, в том числе с территории Украины. Туризм: есть страны, сделавшие еврейскую историю и культуру своей визитной карточкой. Например, Чехия. Одна из главных достопримечательностей Праги – старое еврейское кладбище.
А Украина использует только малую часть своего потенциала. Потому что история еврейства нового времени во многом проходила здесь, и туристический интерес может быть очень большим, если сделать это удобным и доступным.

— Украина сейчас активно ищет рынок сбыта оружия, в основном в арабских странах. Как Израиль относится к такой внешней политике?

— Не только вы продаете оружие. Это естественная реальность – Израиль тоже торгует оружием с большим количеством стран. Конечно, не с арабскими, но сегодня это важная часть рынка вооружений. Нашу страну волнует только, с кем и как этот процесс контролируется.
Есть страны, где торговля оружием – потенциальная проблема. Это Иран, учитывая международные санкции, и Сирия. Против нее многие страны тоже ввели эмбарго на поставку оружия. Потому что не знаешь, где ты его встретишь завтра. Уже есть опыт Ливии, где пропало огромное количеством пусковых ракетных установок, которые ищут сегодня по всему Магрибу и за его пределами. Каждая такая установка ставит под угрозу любой пассажирский авиарейс на очень большой территории. Непонятно, сколько их попало в руки террористических организаций. Желательно эти ошибки не повторять.

Досье
Зеэв Элькин родился в Харькове в 1971 году. С 1987 по 1990 годы изучал математику в Харьковском университете им. Каразина. В 1990 году стал заместителем главы еврейской общины Харькова и генеральным секретарем движения «Бней Акива» в СССР. В декабре того же года репатриировался в Израиль.
Получил степень бакалавра по математике и магистра по истории в Еврейском университете в Иерусалиме. В 2006 г. занял 17-е место в списке партии «Кадимы», и прошел в Кнессет. В 2008 г. вышел из партии, обвинив ее в левизне. В 2009-м вступил в партию Ликуд, был председателем парламентской коалиции. В 2013 г. стал замминистра иностранных дел.
Анна Нестерова