Читальный зал

Михал Павел Марковский, Тарас Прохасько, Адам Михник, Давид Гроссман (слева направо)

Бруно и город

— А вас какой судьбой в Дрогобыч занесло? – интересуется продавщица за стойкой. В восемь утра на центральной площади города можно отыскать только одну маленькую забегаловку на пять столиков, с кричаще розовыми стенами, зеркалами в потолке и растворимым кофе. Впрочем, абсолютное большинство его посетителей забегают сюда не за этим, а пропустить пятьдесят грамм перед трудовым буднем.
— Как же? Фестиваль Бруно Шульца.
— Ну да, – недоверчиво отзывается она, – видела, тут неподалеку везде реклама его висит…
Этот «Шульцфест» для Дрогобыча стал пятым и вдвойне юбилейным, поскольку 2012 год – это не только 120-летие со дня рождения писателя, но и 70-летие с его смерти. Потому программу не поворачивается язык даже насыщенной назвать, просто не то слово: количество мероприятий поражает. Выставки, перформансы, концерты, – фотографии, фильмы, выступления церковных хоров и, тут же, часом позже фолк-рокеров. Да и состав гостей представительный: в один только первый день (а фестиваль продлится до 12 сентября, успев «захватить» немного еще и Львов с его Форумом издателей) в город приехали главный редактор Gazeta Wyborcza Адам Михник, израильский прозаик Давид Гроссман, российский писатель Виктор Ерофеев, министр культуры Украины Михаил Кулиняк, посол Польши в Украине Генрик Литвин, директор Института книги Гжегож Гауден, депутат польского Сената Анджей Гжеба и еще с десятков пять различных гостей, в основном поляков, или американских потомков польских эмигрантов. Приехал на фестиваль и внучатый племянник самого Бруно Шульца, единственный из его прямых потомков.
«Конструкция фестиваля – многомерная, – отмечала ранее в беседе с журналистами директор Фестиваля Бруно Шульца Вера Менек. – К литературно-научному сегменту мы относим встречи именитых международных писателей из семнадцати стран мира, конференции, презентации новых переводов книг Бруно Шульца и книг об этом великого философа литературы». Художественная часть будет представлена двадцатью выставками, пятью концертами, тремя театральными представлениями и несколькими фильмами. Выступит киевская группа «ДахаБраха», Юрий Андрухович с группой Karbido, польский рок-группа Bruno Schulz...
Для маленького городка, впрочем, большой фестиваль – вещь едва ли заметная. И хотя все двери открыты, а все мероприятия бесплатны, в залах и холле звучит в основном польская речь, а доклады и речи, будь они на том же польском, или английском, даже не нуждаются в синхронном переводчике – все, кажется, и так все понимают...
«То, что о Бруно Шульце мало известно – это нормально, он и не мог бы быть близок, и это его природа», – замечает украинский писатель, переводчик Тарас Прохасько, словно стараясь несколько унять это чувство легкой неловкости.
«Шульц не мыслил себя в категориях своего времени», - продолжает его мысль польский интеллектуал Адам Михник. Творивший во времена, когда власти предержащие «превращали людей в манекенов», он хотел дать этим людям возможность понять как в таком мире можно выжить. Шульц, по убеждению Михника, был «человеком пограничья», как скажем, были и Франц Кафка, и Иосиф Бродский, и Ханна Арендт… «Мы можем спросить – чьим был Шульц? Был ли он польским, поскольку писал по-польски, был ли он еврейским, поскольку принадлежал к еврейскому народу, был ли он украинским, поскольку родился и всю жизнь прожив в Дрогобыче, ныне находящемся в составе Украины», – задался вопрос Михник, и тут же ответил, что вопрос этот не более, чем риторический, поскольку Шульц именно что ничей, если эти категории принадлежности рассматривать в националистическом, – «пилсудском», «бандеровском», «жаботинском», – толковании.
И эта пограничность Шульца, безусловно, влечет за собой огромное одиночество. «Его проза, это проза глубоко одинокого человека, который не находит себе места в окружающем мире, и он начинает создавать свой собственный мир», – сказал Михник. И, кстати, создавал и свой язык для описания этого мира; Шульца можно считать безусловным «революционизатором» польского…
«Но у каждого есть свое личное восприятие Шульца», – уверен израильский писатель Давид Гроссман. Кто-то, говоря о нем, вспоминает, подобно Михнику, о судьбе художника в эпоху тоталитаризма и национализмов, для Гроссмана же знакомство с творчеством Шульца стало ключем к понимаю Шоа - катастрофы евреев во время второй мировой войны. «Бруно дал мне ключ к тому, как можно писать о Холокосте (у Гроссмана есть посвященный этому роман «См. статью: Любовь» - прим. «Полит.ua»), но писать не о смерти, нет, а о жизни», – поделилися своим опытом писатель.
«Иосифу Сталину приписывают слова о том, что «одна смерть – это трагедия, миллион смертей – это статистика», и этот взгляд продолжает господствовать и поныне, даже Холокост превращается лишь в символ, в образ», – добавил он. И Бруно Шульц дает, – и своими текстами, и своей судьбой, – дает своеобразное противоядие против этого взгляда, убежден Гроссман.
Впрочем, приводя слова именитых авторов с серьезной конференции, открывшей вчера «Шульцфест», необходимо отметить, пожалуй, самую главную черту фестиваля – его удивительную многогранность, ту легкость, с которой сложный диалог о Холокосте и национализме продолжается пением батярских песен или концертом. И это хорошо. Повезло Дрогобычу, повезло...
Вера Холмогорова, «Полiт.ua»