Читальный зал

Как историк, я знаю будущее

Первую главу я назвал «Увертюра». Мне известен и «фи­нал». Он – трагический. Но что поделаешь? Надо продолжать повествованием о евреях-крестьянах Приазовья. Им еще отпущен целый век, почти ровно 100 лет без малого. До 1941 года, когда в эти края придут гитлеровские фашисты.
Но пока на календаре 1841 год. И в России царствует Николай I. При нем идея приучить евреев к земле получила новое развитие. Перехода в христианскую веру от будущих крестьян-евреев уже не требовали. Пусть веруют в своего Иегову или, как там его, Ягве.
Правительство выделило переселенцам субсидии: на постройку дома – 100 рублей, на обзаведение – 70 рублей. Да еще по пятерке на несколько туманную для автора этих строк цель – «составление вспомогательного капитала». Им «прости­ли» податные недоимки, дали на 10 лет существенные льготы от платежа податей и на 25 лет освободили от рекрутской повинности.
«Устройство колонистов, – пишет Б. Д. Бруцкус, – встретило серьезные затруднения: переселение в степи при тогдашних плохих путях сообщения и крайней бедности евреев стоило последним многих лишений; земли отводились поселенцам часто неудачно, так что многие колонии до сих пор страдают от не­достатка б воде: наконец, значительная часть средств, предназначавшаяся для устройства евреев, попадала в карманы заведовавших делом чиновников».
Как же обустроились эти люди, прибывшие в незнакомый край поднимать целину? ..Я привожу подлинные строки из старинного источника: «Кроме нужды, никто ничего не привез. Несколько лет прошло, прежде чем новые поселенцы построили себе жилье. До того размещены они были в соседних селениях – немцев, гре­ков и малороссов. которые, конечно, не уступали им лучших сво­их помещений: приходилось довольствоваться углом в риге, амбаре».
Дома строились за счет казны, как я понял, (отсюда встреча­ющееся в текстах выражение «казенный дом»). Они рассчитаны были на два семейства и состояли из двух отдельных частей, из которых каждая состояла из одной-двух комнат и скотного двора, то есть конюшни (коровника) под одной крышей. Высота дома – не более трех аршин (2,1 м). попадались и поприземистей.
Строительным материалом был так называемый «сырец» плитка земли, перемешанная рубленой соломой и высушенная на солнце. Другими словами, дома в колониях были саманные, а крылись они, как правило, соломой. В Графской, например. Даже в 1890 году синагога все еще стояла под соломенной крышей.
Открываю наугад подворную опись еврейских земледельческих колоний Екатеринославской губернии» составпенную Л. Улейниковым в 1890 году.
Темник Шмупь Гершович из колонии Затишье – семеро детей: четыре сына и три дочери. Из них в рабочем возрасте пятеро; три сына и две дочери. За ними числится дом в одну большую комнату, кухня и конюшня – все это под одной соломенной крышей. Принадлежащий им инвентарь: веялка, два плуга, две бороны, каток, бричка, четыре лошади, две коровы, лошак, теленок, пять овец. В этой колонии при поселении давали по сорок десятин на главу семьи, но так как Шмуль Гершович был одним из четырех братьев, то ему досталось только десять. Он еще нанимал (сегодня сказали бы: арендовал) из казенного участка 24 десятины. Наемных рабочих не держал. Хозяйство его считалось хорошим (аттестацию проводили образцовые хозяева-немцы). Так жил Ш. Г. Темник через 35 лет после основания колонии...
В приазовскую степь пришли люди, которые никогда не держали в руках косы, не ходили за плугом и не знали, с какой стороны подойти к волу. Их надо было обучить труду хлебороба. Эту задачу возложили на немцев-менионитов, уже обжившихся в этих местах. В каждой еврейской земледельческой колонии поселили немца – образцового хозяина. Он назывался мусавиртом. Он и должен был обучать переселенцев искусству ведения сельского хозяйства.
Немецкие и еврейские села (их называли колониями) постигла не одинаковая, но сходная судьба. Они прекратили свое существование как национальные поселение в 1941 году. Одних их обитателей уничтожили немецкие фашисты, других, местных немцев – выслали большевики,-–в места весьма отдаленные.
Евреи-переселенцы устремились в Приазовье главным образом из-за очень важной для них льготы: освобождения от рекрутской повинности. Но в действительности основанные ими колонии были подчинены режиму, мало отличавшемуся от режима печально знаменитых аракчеевских военных поселений. Вся хозяйственная деятельность колонистов была подвергнута самой строгой регламентации и протекала под бдительным надзором начальства. Отлучки из колонии были воспрещены, ушедшие в города сзывались под страхом сдачи в солдаты. Евреев старались поселить недалеко от меннонитских колоний. Это было мудрое решение. Глядя на меннонитов, которые к тому времени уже совершенно окрепли, евреи могли убе­диться, что земледельческий труд может обеспечить культурное, достойное человека существование. Преодолев первоначальные трудности, еврейские колонии начали быстро развиваться. К концу века должность мусавирта, то есть немца-наставника по сельскохозяйственным делам, стала сама собой отмирать: многие евреи к этому времени уже превратились в крепких хозяев, искусных земледельцев. Всего в 40–50-е годы XIX века в Екатеринославской губернии было создано 17 еврейских земледельческих колоний – все в Александровском уезде. Когда в 1874 году из последнего выделили Мариупольский уезд, в нем оказались семь из них. Перечисляю их, поставив рядом с названиями колоний год их основания и губернии, откуда переселились их основатели.
Мариупольский уезд:
1. Графская, 1848. Витебская и Могилевская губернии.
2. Затишье. 1855. Витебская и Могилевская губернии.
3. Зеленое Поле. 1853. Витебская и Виленская губернии.
4. Надежная (Вильнер). 1855. Виленская губерния.
5. Равнополь. 1855. Ковенская, Могилевская, Виленская губернии.
6. Сладководная. 1853. Гродненская и Черниговская губернии.
7. Хлебодаровка. 1855. Витебская губерния.
Александровский уезд:
1. Веселая. 1845. Витебская и Могилевская губернии.
2. Красноселка. 1845. Витебская и Могилевская губернии.
3. Межиречь (Межиричь), 1845. Витебская и Могилевская губернии.
4. Нечаевка. 1848. Ковенская губерния.
5. Новозлатополь. 1848. Витебская губерния.
6. Приютная. 1848. Витебская губерния.
7. Роскошная. 1855. Витебская губерния.
8. Богодаровка. 1855. Виленская губерния.
9. Горькая. 1850. Витебская и Могилевская губернии.
10. Трудолюбовка. 1848. Ковенская губерния.
Об обитателях этих сел интересную книгу оставил после себя М. Е. Земцов. Издана она была в Санкт-Петербурге в 1908 году и называлась «Еврейские крестьяне. Краткий очерк экономиче­ского положения евреев-земледельцев Екатеринославской гу­бернии»... Вчитайтесь хотя бы в такие строки Михаила Евстафиевича: «Жилища колонистов отличаются необыкновенной опрятностью, палисадники старательно выгорожены, вдоль их по улице часто проложены тротуары. Колонисты любят цветы. Словом, кто ищет еврейской сельской идиллии, можно рекомендовать посещение Екатеринославских колоний». И еще: «Еврейские колонии Екатеринославской губернии в отношении богатства искусственно разведенной древесной растительности сходны с лучшими немецкими колониями; эти колонии буквально утопают в зелени». Скажем несколько слов и об административном устройстве еврейских сел Приазовья. Семнадцать еврейских земледельческих колоний в административном отношении были разбиты на четыре приказа: Графский, Новозлатопольский, Приютненский и Затишенский. В каждый приказ, соответствовавший примерно волости, входило 4–5 сел. Так что, когда в 1929 году советская власть создала Новозлатопольский еврейский национальный район, она не была, так сказать, первопроходцем. И до революции еврейские колонии были выделены в самостоятельную административную структуру. Во главе приказов стояли назначаемые сельские начальники. Их власть, пишет М. Е. Земцов, напоминает власть волостных старшин, отличаясь, впрочем, и некоторыми специфическими чертами». Именно последние и были бы для нас интересны, но, к сожалению, исследователь их не перечислил. В каждой колонии представителем власти был выборный шульц (староста). В помощь ему также избирались сроком на два года два бейзицера – заместители. Всю эту пирамиду возглавлял особый попечитель над всеми еврейскими колониями с отдельной канцелярией, находившейся в Мариуполе. Таким образом, у нас есть все основания утверждать, что в царское время в Приазовье существовал еврейский национальный район с центром в городе Мариуполе. Его протяженность с запада на восток насчитывала 70 верст. Обрабатывали евреи 22823 десятины земли. 1 января 1905 года должность попечителя над всеми еврей­скими колониями Приазовья упразднили. Его полномочия были переданы земским начальникам. К этому времени евреи-земледельцы края уже крепко стояли на ногах. Во всяком случае, были «не хуже людей».
В конце XIX века земцы Мариупольского уезда провели сопоставление хозяйственных признаков шести категорий хлеборобов, имеющих каждая свою историю, – греков, немцев, бывших казаков (азовских), евреев, бывших государственных крестьян, бывших помещичьих крестьян. По величине земельного надела евреи оказались на четвертом месте (в среднем по 14 десятин на одну семью). По всем показателям евреи не уступали остальному сельскому населению уезда, а в техническом оснащении хозяйств даже превосходили их. Удалось им также значительно улучшить породистость скота. А как же с известными ограничениями в правах, которое постоянно проводилось царским правительством по отношению к евреям? Оно коснулось, конечно, и колонистов. Так, с 1882 года им запрещалось покупать землю. Запасной земли, куда могло бы переходить избыточное население, было очень мало, в отличие, например, от немцев, у которых резервные участки были огромны, и т. д. Тем не менее, еврейские хозяйства крепли, уход населения в город, несмотря на разрешение правительства записываются в другие сословия, прекратился совершенно. Напротив, увеличился поток людей, переселявшихся из городов в колонии. Произошла, разумеется, дифференциация, появились бедные и богатые. В качестве примера «крепких хозяев» я выбрал из подворной описи Л. Улейникова братьев Сорокиных...
Александр Моисеевич родом из колонии Сладководной, и вот, благодаря А. Улейникову, нам известно о состоянии его родственников в 1890 году. К тому времени прежний казенный дом на две половины для двух семей совершенно исчез. Правда, многие колонисты еще ютились всей семьей в одной комнате. «Это пишет М. Е. Земцов, изба в одну комнату, с сенями, конюшней под одну кровлю, выстроенная из земляного кирпича, с низкими стенами и небольшими окнами, с земляным полом, крытая соломой. Жилая комната довольно просторная, хотя и низкая, с печью в углу, с деревянными нарами в другом и деревянными же лавками вокруг стола. Кроме лавок, единственной мебелью является еще стол. Сени снаружи служат еще и кладовой, и жилой летней комнатой; из них ведет дверь наружу, другая – в конюшню». Общая масса еврейских колонистов довольствовалась весь­ма скромным достатком. Хозяйство было экстенсивным, доход с десятины составлял 10–11 рублей. Однако, повторяю, выделились крепкие хозяева. Они-то и стали строить дома по своему вкусу, уже не из земляного кирпича, а из жженого, крыть их не соломой или камышом, а тесом (цинделем) или черепицей, а то и железом. То были уже дома городского типа, и обставлялись они соответственно – дорогой венской мебелью. Так, у Лазаря Марковича Сорокина из Сладководной был дом из шести комнат, крытый черепицей. И хотя детей у него было четверо (три сына и дочь), тесноты они в таком доме не ощущали. Черепицей была крыта и конюшня, и деревянный амбар. Кроме того, выстроил он себе еще «землянку» и две клуни. «Все в хорошем состоянии», отмечено в подворной описи. У его брата Фишеля Марковича дом состоял всего лишь из четырех комнат, но у него и детей было поменьше: сын и дочь, в то время еще малолетки. Само собой, кухня, конюшня, амбар из сырца с закромами, еще амбар – все крыто черепицей. Да еще клуня. И землянка, оставшаяся, видимо, еще с тех времен, когда родители отселили женатых сыновей. Сельхозинвентарем Бог братьев тоже не обделил. У Лазаря английские грабли, машинная соломорезка, две веялки, две косилки, фухтель (не знаю, что это такое), шесть плугов (три одно-и три трехлемешные), пять железных борон, два рало (это еще что такое?), четыре катка, четыре брички. У Фишеля: косилка, веялка, английские грабли, машинная соломорезка, четыре плуга (два одно- и два двухлемешные), пять железных борон, рлло, четыре катка, три брички. Скота у Лазаря было: 12 волов, 12 лошадей, 6 коров, 5 телят, 5 лошаков, 1000 овец. Бедняком не был и Фишель: 8 волов, 8 лошадей, 6 коров, 8 телят, 6 лошаков. Кроме своих наделов братья брали в аренду 450 (четыреста пятьдесят!) десятин из запасных и казенных участков. При таком громадном хозяйстве, казалось бы, не обойтись без наемного труда. Но нет, в подворной описи черным по белому значится: услугами наемных работников не пользуются. Не знаю, как братья Сорокины управлялись с таким обширным хозяйством, но так как «крепким хозяевам» за эксплуатацию чужого труда в то время (за сорок лет до коллективизации) раскулачивание и Сибирь не грозили, то, надо полагать, запись: «Наемных работников не содержит» полностью соответствовала действительности.

zatishye.ucoz.ru